Избранное [Молчание моря. Люди или животные? Сильва. Плот "Медузы"] - Веркор

— Ну а если, — тихо спросила Френсис, — ну а если Дуг заставит наконец ответить… найти, раскрыть в конце концов этот признак, этот отличительный признак, которым должны обладать тропи, дабы мы смогли принять их в качестве равноправных членов в франкмасонское общество — я имею в виду сообщество людей, которое требует наличия души у своих членов… Разве не на этом признаке основывалось бы все наше поведение, поведение людей? Не на зыбучем песке наших представлений, как вы говорите, не на призрачном, расплывчатом определении добра и зла, а на незыблемом, как гранит, определении того, что есть человек… И даже разве вам, Сибила, не принесло бы это облегчения и спокойствия, разве не появилась бы у вас путеводная звезда?

— Что есть человек… — прошептала Сибила.

— Хотим мы того или нет, — в раздумье промолвила вполголоса Френсис.

— Что есть человек… — снова проговорила Сибила.

— Независимо от добра и зла, — добавила Френсис.

— Что есть человек… — еще раз произнесла Сибила. — А это действительно можно было бы узнать? — спросила она, словно школьница, и в голосе ее прозвучало наивное и трогательное волнение. — И вы думаете, что это можно будет сделать? — повторила она через минуту все тем же тоном.

— Если это возможно для тропи, Сибила, то это так же возможно и для нас, ответила Френсис. Но для этого не надо… не надо считать Дуга Дон Кихотом. Надо верить ему безоговорочно, прошептала она с верой и болью. — Даже если всем нам суждено умереть, так и не увидев плодов его самопожертвования… В конце концов, — заключила она с силой, — это ведь не в первый раз! Не в первый раз люди не внемлют шелесту дубов Додоны [21]… А потом, в один прекрасный день, их еле уловимый шепот превращается в песнь надежды.

Глава двенадцатая

Сознание профессионального долга у доктора Фиггинса. Сведения о метизации, гибридизации и даже о телегонии. Осторожность доктора Балброу. Утверждения профессора Наача: «Покажите мне его астрагал, и я скажу, человек ли это». Противоположное мнение профессора Итонса. Спор о роли прямостояния. «Мысль создала руку человека». Странные выводы профессора Итонса.

— Доктор Фиггинс!

Это был первый свидетель, вызванный обвинением. Произнеся слова присяги, он подошел к месту, отведенному для свидетелей. Мистер Дрейпер, председатель суда, незаметно вытер лоб, под белым париком он буквально обливался потом. В этом году конец сентября выдался жаркий, душный, грозовой. Зал был так переполнен, что казалось, стены его не выдержат напора публики.

Королевский прокурор, королевский адвокат, член парламента сэр К. В. Минчет открыл огонь.

— Мы просим свидетеля, — начал он, — отвечать лишь на наши вопросы, не вдаваясь в излишние подробности. Как нам известно, седьмого июня в пять часов утра вас вызвали по телефону из Сансет-коттедж, куда вы и отправились. Констатировали ли вы там смерть новорожденного младенца мужского пола? Да.

— Вызвали ли вы в свою очередь полицию, дабы она также констатировала смерть?

— Да.

— Последовала ли смерть от инъекции пяти сантиграммов стрихнина — дозы, смертельной даже для крупного животного?

— Да.

— Не заявил ли вам обвиняемый, что в то утро он сам сознательно сделал эту инъекцию?

— Да.

— Смогли ли вы сами установить, что данное заявление обоснованно?

— Да. Правильность его подтвердило также вскрытие, произведенное в моем присутствии судебным врачом.

— Нет ли у вас каких-либо оснований предполагать, что смерть могла бы произойти и при других обстоятельствах?

— Нет. При других обстоятельствах она не могла бы произойти.

— Ознакомились ли вы также с заявлением сэра Эдуарда К. Вильямса из Королевского колледжа хирургии, свидетельствующего о том, что обвиняемый, несомненно, является отцом жертвы?

— Да.

— Имеются ли у вас лично какие-либо основания ставить под сомнение авторитет самого сэра Эдуарда и не доверять сделанному им заявлению?

— Нет.

— Имеются ли у вас какие-либо основания сомневаться в том, что обвиняемый является отцом жертвы и виновником его смерти?

— Нет.

Прокурор с удовлетворенным видом сел на свое место.

Поднялся защитник, королевский адвокат мистер Б. К. Джеймсон.

— Доктор Фиггинс, внимательно ли вы осмотрели труп младенца? Не вы ли сами сказали при осмотре: «Это же не ребенок, это обезьянка»?

— Да.

— Придерживаетесь ли вы по-прежнему этого мнения?

— Да.

— Какие у вас на это имеются основания?

— Некоторые особенности строения его тела, одни из которых сразу бросаются в глаза, другие же я обнаружил во время вскрытия.

— Какие именно?

— Диспропорция частей тела; строение ноги, имеющее очевидное сходство с нижними конечностями обезьяны, поскольку большой палец стопы отделен от остальных глубокой выемкой; форма позвоночного столба, у которого полностью или почти полностью отсутствует поясничный изгиб, а также некоторые другие особенности лицевого угла и строения черепа.

— Сообщили ли вы свои замечания судебному врачу?

— Да.

— Подтвердил ли судебный врач правильность ваших слов?

— Да.

— Следовательно, вы считаете, что обвиняемый убил не человеческое существо, а звереныша?

— Да.

Адвокат поклонился и сел на место. Поднялся прокурор.

— Не говорится ли в заключении, данном судебным врачом, показания которого мы выслушаем позднее, что жертвой преступления является ребенок?

— Да, говорится.

— Если бы судебный врач придерживался того же мнения, что и вы, мог бы он сделать подобное заключение?

Этот вопрос был отклонен защитой.

Прокурор продолжал:

— Можете ли вы объяснить, каким образом, считая, что жертва не является человеческим существом, вы смогли составить свидетельство о смерти ребенка по имени Джеральд Ральф Темплмор?

— Как биолог я могу считать, что жертва по ряду характерных признаков ближе к обезьяне, нежели к человеку. Это мое личное мнение, но как врач я обязан был составить акт о смерти, поскольку существует совершенно официальный документ о рождении и поскольку я лично констатировал смерть.

— Признаете ли вы, таким образом, что все имеющиеся у вас сомнения относятся только к анатомическому строению жертвы, а не к ее гражданскому состоянию?

— Да, это так.

— Другими словами, вы признаете, что жертва с точки зрения закона является ребенком обвиняемого?

— Да.

Прокурор сел. Снова выступил представитель защиты.

— Доктор Фиггинс, считаете ли вы, что в данном случае закон должен восторжествовать над зоологией?

Прокурор отклонил вопрос, как побуждающий свидетеля высказать мнение, могущее повлиять на решение суда.

— В таком случае поставим вопрос несколько иначе, — сказал адвокат. — Доктор Фиггинс, если бы обвиняемый вызвал вас не для того, чтобы констатировать смерть жертвы, а для того, чтобы принять роды, согласились бы вы сообщить об этом рождении в мэрию?

— Нет.

— Даже если бы обвиняемый настаивал на этом?

— Все равно нет.

— Значит, если бы это зависело от вас, вы бы не признали за жертвой гражданских прав?

— Конечно.

— Подобно тому как вы не признали бы подобного права за собакой или кошкой?

— Да.

— Кстати, вы, кажется, лишь после известных колебаний составили свидетельство о смерти? Не понудила ли вас к этому настойчивость обвиняемого? Не сам ли обвиняемый при помощи веских доказательств убедил вас в том, что жертва официально является субъектом гражданского права?

— Да, это так.

Прокурор поднялся было с места, но председатель движением руки остановил его и начал:

— Суд, дабы восполнить пробелы, имеющиеся в его познаниях по зоологии, желал бы получить от вас, доктор Фиггинс, кое-какие сведения, если только вы, конечно, можете их дать: очевидно, жертва является плодом скрещивания. Для того чтобы убитого, как вы полагаете, можно было назвать обезьяной, необходимо — не правда ли? — чтобы хоть один из родителей был обезьяной. Но если нам не изменяет память, одним из критериев определения вида служит то обстоятельство, что два индивидуума разных видов не могут иметь потомства?

Доктор Фиггинс кашлянул и ответил:

— Это, конечно, выходит за пределы медицины… Однако, милорд, возможно, я смогу быть полезным… Сельский врач всегда в какой-то степени ветеринар, он связан со скотоводами, интересуется их опытами. Итак, милорд, скрещивание может дать вполне положительные результаты даже в том случае, если животные относятся к близким между собой породам, видам или в отдельных случаях — родам. Продукт скрещивания у близких между собой пород называется метисом, у близких между собой видов и родов гибридом. Естественно, что гибридизация удается гораздо реже, чем метизация.